Пятнадцатилетний капитан - Страница 106

106

И вдруг, к глубокому изумлению зрителей — горожан и придворных, колдун схватил за руку грозную властительницу Казонде. Несколько придворных хотели помешать такому грубому нарушению этикета, но силач мганнга поднял за загривок первого осмелившегося приблизиться к нему и отшвырнул его в сторону шагов на пятнадцать.

Королеве этот поступок колдуна как будто даже понравился. Она скорчила гримасу — это должно было означать любезную улыбку. Но колдун, не обращая внимания на этот знак королевской благосклонности, потащил Муану за собой. Толпа устремилась вслед за ними.

Колдун быстро шагал прямо к фактории Альвеца. Скоро он дошел до ворот ограды. Они были заперты. Мганнга без видимого усилия толкнул ворота плечом, и, сорвавшись с петель, они упали. Восхищенная королева вошла вместе с ним во двор фактории. Работорговец, его солдаты и невольники хотели наброситься на дерзкого пришельца, взламывающего ворота, вместо того чтобы дождаться, пока их откроют. Но, увидев, что колдуна сопровождает королева и что она не возмущена его действиями, они замерли в почтительной позе.

Альвец не прочь был бы спросить у королевы, чему он обязан честью ее посещения, но колдун не дал ему говорить. Он оттеснил толпу в сторону и, став посреди образовавшегося свободного пространства, с еще большим оживлением, чем прежде, повторил свою пантомиму. Он грозил кулаками облакам, заклинал их. Затем, сделав вид, что с трудом удерживает тучи на месте, он надувал щеки и изо всей силы дул в небо, словно надеясь одним своим дыханием рассеять скопление водяных паров. Затем он поднимал руки, весь вытягивался вверх и, казалось, доставая головой до туч, отбрасывал их в разные стороны.

Суеверная Муана, захваченная — другого слова не найдешь — игрой этого талантливого актера, уже не владея собой, вскрикивала и, вся трепеща, инстинктивно повторяла каждое его движение. Придворные и горожане следовали ее примеру, и гнусавое мычание немого было совершенно заглушено воплями, криками и пением экзальтированной толпы.

Что ж, тучи разошлись и перестали заслонять солнце? Заклинания немого мганнги прогнали их? Нет. Напротив, в ту самую минуту, когда королева и народ думали, что злые духи уже побеждены и в страхе бегут, небо, на миг посветлевшее, нахмурилось еще больше, и первые тяжелые капли дождя упали на землю.

В настроении толпы сразу произошел перелом. Все с угрозой посмотрели на нового мганнгу, который оказался не лучше прежних. Королева нахмурила брови, и по этому признаку можно было догадаться, что колдуну грозит по меньшей мере потеря обоих ушей. Круг зрителей плотнее сомкнулся вокруг него. Сжатые кулаки уже взлетели в воздух. Еще мгновение — и несдобровать бы мганнге, но новое происшествие направило гнев толпы в другую сторону.

Мганнга — он на целую голову был выше воющих и рычащих зрителей — вдруг вытянул руку и указал на что-то находившееся внутри фактории. Жест его был таким повелительным, что все невольно обернулись.

Миссис Уэлдон и маленький Джек, привлеченные криками и завываниями толпы, вышли из своей хижины. На них-то и указывал разгневанный чародей левой рукой, поднимая правую руку к небу.

Вот кто виновники бедствия! Эта белая женщина и ее ребенок! Вот источник всех зол! Это они призвали тучи из своих дождливых стран, это они накликали наводнение и голод на землю Казонде!

Мганнга не произнес ни одного слова, но все его поняли.

Королева Муана угрожающе простерла руки в сторону миссис Уэлдон. Толпа с яростным криком бросилась к ней.

Миссис Уэлдон поняла, что настал ее смертный час. Прижав Джека к груди, она стояла неподвижно, как статуя, перед беснующейся ревущей толпой.

Мганнга направился к ней. Дикари расступились перед колдуном, который как будто нашел не только причину бедствия, но и средство спасения от него. Альвец, дороживший жизнью своей пленницы, не зная, как поступить, также приблизился к ней.

Мганнга вырвал маленького Джека из рук матери и поднял его к небу. Казалось, он хотел разбить ему череп о землю, чтобы умилостивить духов.

Миссис Уэлдон отчаянно вскрикнула и упала без чувств.

Но мганнга сделал королеве знак, который та, по-видимому, хорошо поняла, поднял с земли несчастную мать и понес ее вместе с сыном. Потрясенная толпа почтительно расступилась перед ним.

Альвец был взбешен. Упустить сначала одного пленника, а затем оставаться безучастным свидетелем того, как ускользают двое остальных, а вместе с ними и надежда на большую награду, обещанную ему Негоро, — нет, Альвец не мог примириться с этим, хотя бы всему Казонде грозила гибель от нового всемирного потопа!

Он попытался воспротивиться похищению. Но тогда гнев толпы обратился против него. Королева приказала, страже схватить Альвеца, и, понимая, что сопротивление может дорого обойтись, работорговец смирился. Но как проклинал он в душе дурацкое легковерие подданных королевы Муаны!

Дикари действительно думали, что тучи уйдут вместе с теми, кто их накликал; они не сомневались, что кудесник кровью чужеземцев умилостивит злых духов и прогонит прочь от Казонде дожди, от которых так страдал весь край.

Между тем мганнга нес свои жертвы так же легко, как лев тащит в своей могучей пасти пару козлят. Маленький Джек дрожал от страха, а миссис Уэлдон была без сознания. Обезумевшая от ярости толпа с воплями следовала за колдуном.

Он вышел из фактории, пересек Казонде, ступил под своды леса и тем же твердым и размеренным шагом прошел больше трех миль. Мало-помалу дикари начали отставать. Наконец, и последние повернули назад, поняв, что колдун хочет остаться один. А колдун, не оборачиваясь, все шагал вперед, пока не дошел до берега реки, быстрые воды которой текли на север. Здесь, в глубине узкой бухты, скрытой от глаз густым кустарником, он нашел пирогу с соломенной кровлей.

106